Моя украинская подруга недавно развелась с мужем. Совершенно обыденная история в стране, где распадается каждый второй брак. Но на меня эта новость обрушилась, как апрельский снег на голову: ведь жили красиво и хорошо. Двое детей, дача, путешествия, он (красив как Киану Ривз, тот же туманный взгляд с поволокой) достойно зарабатывал, она занималась домом и имела хобби для души. Что случилось?
«Я не могла так больше жить, - в скайпе объяснила мне Наташа. – Все совершенно предсказуемо. Он приходил с работы, и я заранее знала, что он спросит, что скажет. От этого хотелось лезть на стену!» «Ты его разлюбила?» - не унималась я. «Не знаю. Как будто нет. Но жить вместе стало невозможно. Ощущение, будто я плавала в сгущенном молоке. Трудно объяснить».
Роман поначалу был ошарашен. Пытался убедить жену «начать сначала». Но она упрямо переехала с детьми в свою девичью квартиру. А через полгода в их новое жилье, со свежим ремонтом, вселилась другая женщина, считающая, очевидно, что сорвала джек-пот: почти что Киану Ривз, да еще при денежной работе. «Ты жалеешь?» - спросила я подругу. «Нет, - ответила она. – Я влюбилась. В своего тренера по фитнесу. Он младше меня на 10 лет. Я ужасно страдаю. И ужасно счастлива. Даже не пойму, что больше, счастлива или страдаю».
Эту историю я при случае рассказала своей австрийской знакомой. И она ничего не поняла. «Почему Наталья ушла? – донимала меня Сандра. – Он ей изменил?» – «Нет».
«Она полюбила другого?» – «Нет, другой появился позже».
«Он плохо обращался с детьми? Может, он был тираном? Или не занимался с ней сексом?» – «Нет, все было в порядке».
«Тогда почему она ушла? Я не понимаю». – «А что тут понимать? Ей просто стало скучно».
Прекрасная иллюстрация различия в национальных характерах. Для нас, эмоциональных и чувственных славян, любовь существует, пока есть надрыв. Она рождается из надрыва и живет в нем, она питается эмоциями, как растения весенним дождем, она набухает ими, взрывается, иногда разнося влюбленных «в куски», а как только в совместной жизни наступает штиль, она тихонько и незаметно уходит. Ей становится скучно. Нет надрыва, нет зашкаливающих эмоций и долгоиграющих страданий – нет счастья. Счастье – это когда душа «в хлам». Когда фейерверки смеха и водопады слез. Одновременно. Когда летишь, а потом сбивает с ног – и ты ползешь. Но затем снова летишь. В этом суть: вверх-вниз. А если просто «все хорошо», то День сурка. А мы не можем жить в Дне сурка. Нам хочется вечных фейерверков.
С точки зрения европейца или американца, такая любовь – и не любовь вовсе, а болезнь. Зависимость, которую нужно лечить у психотерапевта. В ней нет никаких преимуществ: она говорит лишь о психическом разладе. Здоровый человек не позволит втянуть себя в такие «качели». Здесь к отношениям довольно практичный подход. Страсти выбивают из колеи. Они разрушают, а не созидают. Их опасаются, а не жаждут.
У многих вся жизнь расписана наперед. Все, что отдаляет реализацию планов, отбрасывается как лишнее. Любовь не возглавляет список ценностей. Знакомый немец 29 лет отказывается встречаться с девушкой-иностранкой, в которую влюблен, потому что «у нас нет будущего: ты хочешь семью, а я делаю карьеру». Девушка моего сына на этапе начала отношений задала ему 99 вопросов, включая следующие: «Как ты учился в школе в Украине? Чем ты планируешь заниматься через 5 лет? В какой университет будешь поступать? Чем планируют заниматься твои родители?» Мне бы даже в голову не пришло задавать потенциальному парню подобные вопросы! Но… так воспитывают с детства. Женские журналы дают советы, как выбрать правильного партнера. Если он на свидании ведет себя так и так, можно продолжать отношения. Если эдак, то на второе свидание идти не нужно. Вдумайтесь только, партнера нужно выбирать по определенным критериям! Если человек им не отвечает – до свидания, милый. Все идет от головы. А как же чувства?
В нашей культуре такой подход априори невозможен. Что значит выбирать? Выбирает сердце. Есть только один критерий: люблю или не люблю. Пусть он будет добрым, как папа Карло, и умным, как профессор Преображенский, как с ним жить, если душа не принимает? И что это будет за жизнь? «Я люблю, а значит я живу!» - только так. А если не любил, то словами великого барда, «значит, и не жил, и не дышал».
Почему такая грандиозная разница в восприятии светлого чувства? Возможно, одна из причин в том, что наше представление о любви взросло на литературе и кино, где что не история – то драма со страданиями и печальным финалом. Взять хотя бы классику – «Тени забытых предков» (1964) Сергея Параджанова по одноименной повести Коцюбинского, или лучший фильм 1981-го года «Вам и не снилось» Ильи Фрэза по повести Галины Щербаковой, или совсем уж новое: криминальная драма «Племя» (2014) Мирослава Слабошпицкого (40 международных призов!). «Жестокий романс», «Анна Каренина», «Забытая мелодия для флейты», «Водитель для Веры», - все это о несчастной любви. Она воспевается в стихах и прозе, становится эталоном, она – ценность и сердце нашей культуры.
А что говорят психологи? На это счет есть разные мнения. Например, компенсаторная теория. Потребность ярких эмоций, на грани с аффектом, - компенсация детства, в котором не давали права выражать свои истинные чувства. Тот, кого учили, что проявлять свои чувства открыто – стыдно, ищет выхода «замороженным» эмоциям во взрослой жизни. В страдании также некоторые проживают ту эмоциональную жизнь, какую не могут обеспечить себе другими способами. И отношения, что ранят и уничтожают, из которых на самом деле нужно уходить, пока еще не потерял себя, становятся ценностью.
Но мне кажется, это все-таки национальный характер. «Любить – так любить! Гулять – так гулять! Летать – так летать!» И все разговоры о том, как в любви на самом деле поступать правильно, останутся только разговорами. Потому что на дворе май, сирень изумительно пахнет. И сердцу не прикажешь.