Западный ветер издалека доносит манящий запах Европы: крепкий аромат капучино с молочной пенкой, сытый дух бюргерских сосисок, жаренных на рапсовом масле, запах дорог и автозаправок, свободы и перемен. За время моих пресс-туров и загранкомандировок, я полюбила Европу всей душой. И искренне считала, что жить здесь – это днями напролет читать газеты в пряничных кафе на мощеных улочках, путешествовать по историческим местам и наслаждаться качественным сервисом, ведь в Европе все для людей!
Рай начинается буквально сразу после пересечения границы. Ровные, как зеркало, дороги. Чистые, в цветах, улицы. Улыбающиеся друг другу прохожие. Газеты и журналы пестрят заголовками в стиле «Вкусите», «Отведайте», «Насладитесь», «Позвольте себе…». Ни дать ни взять, сказочная земля, где серая реальность преобразилась по мановению волшебной палочки доброго чародея…
А потом случилось это. Наш неожиданный переезд в Австрию. Мы больше не туристы. Мы тут живем. И стоило столкнуться с европейской реальностью не из окна туристического автобуса, как картинка вдруг стала меняться, словно на переливном календарике из детства. Свободы в воздухе чувствовалось уже меньше. Я начала сомневаться, а был ли волшебник действительно добрым? Ведь оказалось, что жизнь в Европе построена на системе четких правил, регламентирующих многие сферы. Здесь все делится на «можно (с рядом условий)» и «нельзя (безусловно)», идет ли речь о детях, досуге, ремонте квартиры, выгуле собак или парковке автомобиля.
Когда в первую неделю после переезда у дочки поднялась высокая температура, оказалось, что системы вызовов врачей на дом тут нет. Следует дать ребенку жаропонижающее и везти к врачу, где можно еще час-полтора прождать в очереди. При этом оставить старшего самого дома я не могла: пока ребенку не исполнилось 12, это запрещено. Попытка купить в аптеке жаропонижающее без рецепта тоже не увенчалась успехом: не положено. Оставалось только одно: тащить его с собой в приемную, где сморкались и кашляли простуженные дети в ожидании своей очереди.
Потом как-то в начале октября я выбралась в соседний лес за грибами. Знакомая австрийка, увидев меня с корзинкой, с неподдельным ужасом закричала: «Спрячь!» Оказалось, здесь нельзя собирать грибы с октября по май (чтобы уберечь грибницу), а в другое время не более килограмма в руки! Половить рыбу в чистых озерах супруг тоже не смог: следовало покупать однодневную лицензию, которая стоила как месячный запас рыбы из супермаркета.
Количество ограничений изумляло. Установить кондиционер можно только при наличии ряда разрешений, потому что некрасивые коробки уродуют фасады зданий. Стучать молотком после шести вечера не позволено, и неважно, что после шести вы только возвращаетесь с работы. В лесу нельзя развести костер или поставить палатку – для этого существуют платные кемпинги и гриль-площадки. Мусор следует сортировать минимум на семь составляющих (посему квартира напоминает филиал мусорного завода), и упаси бог бросить биоотходы в общий бак…
Да, правил много, и большинство им следует неукоснительно. Но если вы думаете, что законопослушность вшита в ДНК европейца, что все жители здесь – благонадежные и экологически мыслящие личности, то спешу вас разочаровать. Это не совсем так. Правила нарушают редко, потому что за нарушения наказывают. Рублем. Точнее, евро. Вот истинная причина изменения генотипа европейца!
Штрафы высокие, контролеров много. Общественная сознательность тоже не дремлет: соседи следят друг за другом. Это повелось еще со средних веков. Как справилась Швабия с грязными улицами в 15 веке? Граф Вюртембергский издал указ: если какой-то несознательный гражданин мусор свой не вывозит, то его сосед обязан о нарушении незамедлительно заявить. А коль не заявит, то разделит наказание с нарушителем. Немецкие улицы моментально засияли чистотой.
Шесть веков штрафов – и за это время любовь к чистоте проникла в сознание европейских граждан. Я своими глазами видела велосипедиста, который остановился, чтобы подобрать с обочины танцующую на ветру обертку от шоколадки. Чужую обертку.
И, скажу вам честно, когда через год после переезда я столкнулась с компанией беженцев, беспечно мусорящих на детской площадке, мне захотелось позвонить в полицию. Потому что к порядку привыкаешь. Есть такая замечательная теория разбитых окон, сформулированная двумя американскими социологами, Уиллсоном и Келлингом в 1982 г. Грубо она звучит так: если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна. Мелкие беспорядки провоцируют людей на серьезные проступки. Ведь «если можно ему, то почему нельзя мне?» Теорию разбитых окон можно преобразовать в теорию чистых улиц. Если содержать свой город, свою страну, свою планету в чистоте, а нарушителей методично наказывать, то жители сами начнут подбирать обертки и звонить в полицию.
…Глядя на смуглых мальчишек, разбрасывающих без задней мысли конфетные бумажки, и на их мам, плюющих во все стороны семечковую шелуху, я думала о том, что эти люди привыкли к свободе. Они привыкли бросать мусор, где им заблагорассудится, разводить костры в лесах, ловить рыбу без лицензии, ходить на пикники и не убирать после себя пластиковую посуду в кровавых пятнах кетчупа. И им, как и нам, сложно понять другую свободу: свободу жить в красивой и чистой стране, с законами, функционирующими в реальности, а не на бумаге. Однако именно такой и есть свобода по-европейски. И они это понимают, потому что им даже в голову не приходит проявлять недовольство. Они не возмущаются и не жалуются: ни тогда, когда сидят в полуторачасовых очередях, чтобы получить рецепт на жаропонижающее, ни тогда, когда собирают внушительные пакеты документов для решения простейших проблем, ни даже (вот не поверите!) тогда, когда снимают с лобового стекла уведомление об очередном штрафе за парковку. Ведь это только подтверждает, что система функционирует. А значит, завтра на улицах снова будет чисто.